Справедливости ради надо сказать, что Джон Кописки стал знаменитым на всю Россию задолго до того, как смог задать вопрос Владимиру Путину во время «Прямой линии» 16 апреля. Этому англичанину, сбежавшему в начале 90-х в Россию, документы о присвоении гражданства подписывал сам Борис Ельцин. О нем снято несколько документальных фильмов и написаны десятки интервью. Он приехал в Россию делать деньги на угле и металле, а в результате влюбился в русскую женщину и страну. Теперь Джон Кописки – самый известный фермер Владимирской области, отец пятерых новеньких россиян, владелец ферм и православный меценат.
На «прямой линии» с Владимиром Путиным всем запомнилось его эмоциональное выступление.
«Сегодня мы должны продавать наше дойное стадо, потому что у нас нет денег, вообще денег нет, –
– Джон был очень убедителен, когда ему дали слово. – Я не могу развивать хозяйство и строить новые фермы, потому что у меня нет прибыли.(...) Я не могу развивать хозяйство, потому что банк требует залог не меньше, чем 120 процентов, даже у моего коллеги напротив 200 процентов».
Он назвал Путину свои данные о стоимости кредитов для аграриев и публично усомнился в тех данных, что получает президент
«У Вас есть статистика. Кажется, всё хорошо, но, простите, это не так,–
– решительно заявил Джон, глядя на Путина. – Пожалуйста, извините меня, если мой вопрос резкий, но у меня пять детей, я люблю Россию. Их родина – это Россия. Я должен быть уверенным в их будущем в России. Мой сын сейчас два года работал в Англии, он очень хочет вернуться, но он не хочет руководить моим молочным хозяйством. Он сказал: папа, я не дурак. Будущее можно построить только на правде. Проблемы можно решить, только зная реальные факты».
Владимир Путин ему ответил, что с реальными цифрами по отрасли знаком; о проблемах с закупочной ценой молока знает; субсидирование процентных ставок по кредитам на пополнение оборотного капитала идет; с Белоруссией, которая заваливает российский рынок невесть откуда взявшимся сухим молоком, пообещал разобраться.
Но по лицу Джона было видно, что он не был удовлетворен услышанным. Поэтому Agro2b.ru поинтересовался у именитого фермера, что же на самом деле он хотел сказать Путину.
* * *
– На самом деле очень трудно за пару минут сформулировать вопрос, потому что на самом деле вопросов по нашей молочной отрасли очень много, – рассказал фермер. – Мое выступление преследовало две цели. Первая — это создать «шум» в надежде на то, что Владимир Владимирович задаст себе вопрос "а почему этот парень потенциально унизил себя перед миллионами зрителей?" Вторая — это, пожалуй, просто крик отчаяния. Ведь он (Путин — прим. Agro2b.ru) сам сказал, что согласен с тем, что цена производства молока выше, чем цена, по которой мы продаём молоко. Я не надеялся на чёткий ответ, но, возможно, это будет мотивацией для того, чтобы президент подумал об этом вопросе.
– А если бы Вам сейчас дали возможность еще раз спросить президента, о чем бы вы спросили?
– Еще один шанс? Тогда бы я спросил президента, почему не происходит повторное инициирование плана Федерального ГОСТа для Национального Молока. Сейчас это отдано на откуп региональным властям или является чем-то вроде хобби для фермеров, у которых достаточно денег, чтобы подумать над этим.
– О том, что в России молока производится почти в два раза меньше, чем об этом сообщают чиновники, наш портал писал не так давно. Поэтом Ваше выступление нас тронуло особенно. А Вы понимаете, почему так происходит? Не в смысле, почему молока мало, а почему нет реальных данных, и к чему это может привести?
– Недостаток реальной информации не связан, по моему мнению, с чиновниками, так как они должны отчитываться перед такими органами как МСХ и прочие в соответствие с тем или иным Законом или Указом. Проблема заключается в том, что сегодняшние отчётные системы (статистика), возможно, были уместны для старых молочных ферм, но не для современных, на которых сейчас основано будущее Русской молочной промышленности.
Например, возьмем статью "дойные коровы". Успех молочной фермы, кажется, должен заключаться в этой статистике. Чем больше дойных коров, тем лучше статистика. Хотя любой специалист скажет вам, что рассматривать этот показатель надо по совокупности цифр: 1) базовое стадо; 2) репродуктивные способности; 3) количество купленных тёлок. Если показатели дойных коров падают, то это считается провалом; нельзя получить кредит и т.д. – даже если производить больше молока с меньшим количеством коров. Следовательно, эффективность не имеет ничего общего с этим вопросом. Я осмелюсь сказать, что статистика по дойным коровам может быть на 10%, если даже не больше, неправильной. С другой стороны, если количество дойных коров было бы меньше, то средний надой с коровы был бы больше.
– Разные методы оценок — это понятно. Но ведь чиновники реально зачастую искажают цифры в своих отчетах по надоям и привесам!
– Одна простая причина, почему статистика не меняется – это страх. Страх сказать начальству, что некоторые управленческие ошибки были допущены, и они должны быть исправлены. Поэтому год за годом страх растёт, и информация всё дальше и дальше искажается и предоставляется неправильно.
– Джон, в своих интервью Вы часто повторяете, что видите огромный потенциал России в сфере сельского хозяйства. Вам не кажется, что черноземом нельзя компенсировать недостатки бизнес-климата в стране и безумную финансовую политику в сфере кредитования бизнеса? Вы все еще верите в этот потенциал?
– Конечно, потенциал огромен! Американское и европейское сельское хозяйство и современные фермы не были построены за 10-12 лет, как ожидается здесь от нас в России! Общий Европейский Рынок (известный сегодня как Европейский Рынок) существует с 1957 года. Программа помощи PL-480 и другие программы в США начались примерно в то же самое время. Это означает, что в 50-60-е годы, при условиях так называемого капитализма, всё в значительной степени субсидировалось – прямыми и косвенными методами!
После перестройки мы (Джон с 1997 года — гражданин России, называет себя русским человеком, говорит «наша Россия», а к своему имени John в электронной почте приписал совсем не английское Ivanovich — прим. автора) были вынуждены поменять менталитет. Адаптироваться к новым требованиям и в то же время столкнуться с уходом старшего поколения, которое было высококвалифицированным.
Это означает, что у них было 50–70 лет на построение промышленности, а у нас – 10–12 лет. По моему мнению, «плохой климат» в этом бизнесе заключается в том, что большинство наших бизнесменов не готовы ждать огромных дивидендов или роста капитала. Сегодня для русского бизнесмена нормально вложить денег в молочное производство, а затем ждать 15 лет дивидендов.
Я бы не сказал, что это безумная финансовая политика! Исходя из опыта, она не безумная. Первые льготные кредиты давались на 5 лет, и все брали деньги, потому что это было лучше, чем ничего. Но очень скоро они поняли, какой камень повесили себе на шею. Затем 8 лет, потом 11, а сейчас – 15 лет. Пятнадцати лет всё ещё недостаточно, чтобы распределить амортизацию на долгосрочный период. Все, кто имеет отношение к этому бизнесу, понимают, что на новом зелёном поле от покупки 5-месячной стельной нетеля/коровы должно пройти два года до следующего поколения и увеличения производства. Используя Вашу терминологию, «безумие» – это то, что наш Президент принимает решение с добрыми намерениями и обеспечивает Федеральной поддержкой кредит на 15 лет, хотя на самом деле эта стратегия контролируется банковским сектором. Сегодня для моей фермы невозможно продлить все её кредиты на 15 лет!
Безо всякого сомнения я полностью верю в наш потенциал, но нам нужны некоторые перемены в политике, больше централизованного контроля над стратегией, потому что сельское хозяйство имеет огромное социальное влияние.
Не во всех областях есть металлургические заводы, газовые скважины или нефть. Почему в одной области молочный фермер получает 9 рублей за литр молока, а в другой 23 копейки? На самом деле фермеры южной части России должны получать меньше, так как у них меньше стоимость.
Ферма семьи Кописки называется "Рождество", и на сегодняшний день там содержится 3 700 животных. Джон — еще и знатный поставщик фермерского мяса для стейков. Его стадо молочных коров насчитывает от 1500 до1600 особей, каждая из которых в среднем производит 27-29 литров молока в день, если разбить ее годовые надои на 365 дней.
В собственности у Рождества 6000 гектаров земли, и несколько тысяч гектаров в аренде. На молочной ферме трудится 110 рабочих. Ферма предоставляет самую высокую зарплату в районе. На территории хозяйства открыта база отдыха для любителей сельского туризма и детский лагерь.
– Получали ли Вы нынешней весной кредит? И как?
– Мы подали заявки на предоставление кредита и предоставили горы необходимых бумаг, но на данный момент ни одна заявка не одобрена! Процентная ставка, заявленная банком, с которым мы сейчас работаем – 26% годовых. Залог… не менее чем 120% от суммы займа. Для весеннего сезона мы должны найти 30 миллионов рублей, для того, чтобы подготовиться к тяжелейшему 2015 году и купить:
- запчасти;
- селитру и другие расходники;
- семена;
- ГСМ.
Такой кредит нам надо будет вернуть течение 12 месяцев. Это значит, что в месяц мы должны выплачивать сумму, эквивалентную 1 500 000 литров молока по нынешним закупочным ценам.
– Отвечая на Ваш вопрос, Владимир Путин намекнул, что, мол, не все так плохо в российском сельском хозяйстве, если Вы им занимаетесь уже более 15 лет. То есть это все равно выгодно?
– Я богаче одних, и не так богат, как другие. Однако наши финансы мы получаем не от фермерства, которое за 15 лет не принесло ни дивиденда. Весь доход от фермы сразу же идёт в инвестиции.
– В мире существует стереотип о том, что русские люди плохо работают, много пьют и ничего не хотят менять. А какими вы видите русских людей в массе?
– Поиск рабочих на ферму – это глобальная проблема. Молочное фермерство в США без мексиканцев, например, – это очень сложно, и такая же ситуация всё больше и больше распространяется в Европе – с румынами и другими нациями, которые сейчас работают у них на фермах.
Сегодня на русской почве, с северным климатом, с русскими рабочими и со стандартами ГОСТ мы производим надои в некоторых случаях лучше, чем в Европе!
Однажды на рынок придёт новое поколение и введёт новую рабочую этику... Всё может быть.
* * *
«Под занавес» интервью мы решили не отступать от традиций и задать Джону вопрос, который (может быть, слишком часто) задают бывшим иностранцам, выбравших Россию своей новой Родиной.
– Джон, Вы ведь не уедете из России?
«Россия – это мой дом, моя жизнь, – ответил Джон Кописки. – Мы стремимся к бизнесу с долгосрочной основой. Мы — оптимисты. Всё будет хорошо – вопрос только "когда?"»
И многозначительно добавил:
«Терпение – добродетель, а нетерпение – грех!»
