Бизнесмен Игорь Сандлер известен в России, прежде всего, своими творческими достижениями. Ретроспектива впечатляющая, вот лишь несколько вех: участие во взрывном проекте Бари Алибасова «Интеграл» (который в восьмидесятых взлетел на Олимп Славы на  лысине Сандлера, как признавался сам Алибасов), создание успешной группы «Индекс-398», роли в кино, таких как «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», «Рецепт ее молодости» с Людмилой Гурченко и других. Некоторое время Сандлер жил в Англии, где выступал в составе проекта Red Rock, но в начале девяностых все же вернулся на родину.

«В 1991 году я приехал в Россию и хотел снова собрать рок-группу, — рассказывает Игорь Сандлер. — Но, оглядевшись по сторонам, я увидел, что здесь господствует «Ласковый май», и понял, что с роком в нашей стране нужно переждать, а пока занялся бизнесом».

Он говорит, что пробовал себя в разных нишах; например, в начале девяностых привез в Россию первые фуры с йогуртом, который тогда никто в стране не ел. Однако так и не смог продать закупленный товар. Были попытки описать йогурт как кефир с вареньем — но ничего не вышло.

«Мы много чего делали, но апогеем стали творожные сырки с начинкой. Вкуснейшие глазированные сырки «Зебра» — дело наших рук. Это было ноу-хау, подкрепленное двумя патентами. Какое-то время у нас не было конкурентов, и наш бренд «Зебра» был монополистом в этой области в течение четырех лет, пока другие компании не украли эту идею и не стали нашими конкурентами», – рассказывает предприниматель. 

В 2004 году Сандлер решил освоить еще одну новую для России нишу и в 2006 году начал продавать кошерную молочную продукцию  под брэндом «Тевье Молочник».

Сегодня у Игоря Сандлера собственный дистрибьюторский бизнес, молокоперерабатывающий завод «Коломна Молоко», завод по производству упаковки «Интерпак» (а также собственный продюсерский центр, где в разные годы репетировали  Владимир Пресняков, «Калинов мост», «Бандерас», «Тату», «Серебро», Дима Билан и другие, но это — тема уже для другого интервью).

Как менялась молочная отрасль России по мере ужесточения санкционного режима и ослабления рубля?

На самом деле, еще в 2014 году мы радовались санкциям. Думали, что, наконец-то, с рынка уйдут западные игроки, и мы станем одними из немногих, кто производит молочную продукцию для премиального сегмента. То есть качественную, без растительных жиров и консервантов. В общем, так и случилось: рынок покинули Valio, голландские игроки и так далее. Но произошла непредвиденная ситуация. Если раньше наша целевая аудитория включала как богатых людей, так и представителей среднего класса, то уже в 2015 году осталась только первая группа. Средний класс стал малочисленным, мы практически потеряли эту нишу.

Вместе с тем, как вы знаете, рынок держится именно на среднем классе, который в России резко «провалился». Происходит обнищание страны, это все видят.

Ретейлеры следуют за спросом: закупают преимущественно дешевые продукты. То, что сейчас происходит, плохо не только для молочной отрасли, это плохо для отечественной пищевки в целом.

А ваш бизнес сильно просел в денежном выражении?

Выручка просела летом. Потому что наши основные клиенты — богатые — уезжают отдыхать, да и вообще молочка всегда летом проседает. В этом году из-за кризиса — больше, чем обычно. Впрочем, раскрывать доходы компании и иные финансовые показатели не стану.

Что вы делаете, чтобы встроиться в новые условия? Очевидно, сейчас нужно выходить в нишу «эконом», развивать недорогие бренды?

Именно. Мы сейчас создаем второй бренд, на одном «Тевье-Молочнике» не выедем. Работа ведется уже второй год, и в ближайшее время на полках появятся молочные продукты под маркой «Наши времена». Только, к сожалению, есть у меня минус: я не умею делать плохо. Пытаюсь удешевить, но мои технологи с трудом справляются с этой задачей, потому что на протяжении многих лет мы ориентировались, прежде всего, на качество. Никаких добавок.

В любом случае, добавлять свиной или говяжий жир не станем. А выпускать под новой маркой планируем все то же самое: молоко, сырки, творога, сыры, просто в иной форме. И это, наверное, будет некошерный продукт, потому что кошер дает небольшое удорожание. Поставщиков менять не планируем. Мы покупаем хорошее молоко у одного «кремлевского» колхоза много лет,  цена нас устраивает.

Для выпуска новой марки нужны новые мощности?

Мы не планируем открывать еще одну площадку. Просто немного переоборудовали завод в Коломне, например, купили новую йогуртовую линию. Это небольшие инвестиции. Сейчас вообще никто глобально не вкладывается: кредиты слишком дорогие, ставки доходят до 25 и более процентов. 

А как изменится география продаж после ввода марки?

Второй бренд мы также будем продавать по всей стране, это более 80 городов, где у нас уже отлаженная логистика. Но собираемся входить и в другие сети, где нет марки «Тевье Молочник». То есть, помимо привычных для нас «Азбуки вкуса», «Глобус гурмэ» и других, начнем поставлять товары в «Дикси», «Пятерочку», «Ашан» – в общем, в сети, которые торгуют более дешевой продукцией. 

В свое время запрет на ввоз импортного сухого молока породил многочисленные дискуссии. Тема пальмового масла надолго стала «горячей». Действительно, качество российском молочки стремительно падает?

Сейчас те, кто мог бы производить качественную продукцию, перестраиваются, начинают выпускать дешевый товар. В молочку мешают растительные жиры — но это уже не худший вариант. Появились новые технологии, производители стали применять говяжий, свиной жиры. Их смешивают с молоком, используют ароматизаторы и различные добавки — в итоге по органолептике это не чувствуется. Такие товары продают не по ТУ, а по ГОСТам. А чтобы в лаборатории отделить молочный жир от свиного, требуется дорогостоящее оборудование,  даже контролирующие органы зачастую не могут себе этого позволить. Да, на прилавки хлынула волна подобных заменителей, их становится все больше. К слову, эта технология была заимствована у белорусских производителей молочки. Ничего не поделаешь, все гонятся за сиюминутной наживой. Это отражается и на здоровье россиян. Знаете, вспоминается, как во время войны ели крыс и каблуки, чтобы выживать. Сейчас, конечно же, все не так плохо. Но по качеству молочной продукции мы снова оказались в  девяностых.

Насколько велика доля таких товаров на прилавках, как считаете?

Выявить количество подобной продукции сложно. Как я уже говорил, лабораторные исследования обходятся слишком дорого.

Да и тренд не однозначен. Многие сейчас покупают молочку с растительными жирами, но это не так уж страшно. Они ведь есть дорогие и качественные — например, кокосовое масло. Вреда для здоровья в данном случае нет. Растительный жир растительному жиру рознь. Просто в России обычно используют как раз дешевые разновидности. Пожалуй, их применяют около 90% предприятий. Те, кто «бодяжат», сейчас процветают.

Мы, к слову, применяем дорогие растительные жиры и — немного. Например, добавляем в шоколад, чтобы получить глазурь для сырка. Если покрывать сырки чистым шоколадом, он, во-первых, будет слишком горький, а, во-вторых, просто растрескается. Кстати, для усиления вязкости, смягчения вкуса растительные масла в шоколад добавляют лучшие мировые производители, в том числе — в Бельгии и Швейцарии. 

Молочный рынок России испытывает серьезные ценовые колебания в течение года.  Амплитуда достигает 20-30% от стоимости. Считается, что в основном по этой причине в молочную отрасль не идут инвесторы, а многие производители банкротятся. А как считаете вы? 

Согласен, ценовые колебания не позволяют вкладывать деньги в молочную отрасль. Вложения отбиваются 5-8 и более лет. Ни один здравомыслящий инвестор на это не пойдет, лучше на счет под проценты положить. Слишком велики риски, да и неизвестно, что будет дальше.  Пока я не вижу хороших перспектив для сектора.

Недавно Эльвира Набиуллина докладывала, что российские банки заработали 100 миллиардов рублей. Только никто не доложил, сколько за этими миллиардами скрыто  обанкроченных производств. Предприятия рушатся, такие высокие ставки могут выдержать разве только продавцы наркотиков. Систему нужно радикально менять, давать стимулы для развития малого бизнеса, отечественного производителя вообще. Санкции дают российскому АПК уникальную возможность, которую на корню обрубают банковские ставки, налоги, фокусировка на нефти и газе — в том числе.

Как вы оцениваете инициативу создания интервенционного молочного фонда в стране? В чем основные плюсы и минусы госзакупок молока для бизнеса?

К молочным интервенциям я отношусь отрицательно. Думаю, молоко будет распределяться нечестно, станут раздавать «своим», прежде всего. В России редко бывает так, что правила игры оказываются едиными для всех. Важнее, насколько ты ближе «к рулю».

По расчетам отраслевых аналитиков, России нужно не менее 45 млн тонн своего молока ежегодно. А производится (по разным данным) не больше 30-ти миллионов. Какие шаги должно предпринять государство, чтобы повысить мощность молочной отрасли страны?

Этот как раз тот спектр проблем, который власть должна взять на себя. На западе  молочный бизнес — дотационный. В развитии отрасли заинтересовано государство, это же и экспорт, и благополучие нации. В России молочная отрасль не сможет существовать без поддежки казны. А пока у нас невыгодно продавать молоко, и поголовье скота падает, ведь недостаточно денег, нет субсидий для переработчиков, есть только для производителей. Этого мало!  Вот и получается, что половина продукции завозится из Белоруссии, где Батька Лукашенко ведет полукоммунистический образ жизни. Он понимает, что молоко — стратегический продукт. И там литр молока стоит 14 рублей — в два раза дешевле, чем у нас. Как такое возможно? Значит, в нашей стране проводят неправильную отраслевую политику. 

Вообще, сельское хозяйство в России — неблагодарный бизнес. Но мы продолжаем верить в чудо.

 Автор: Анна Филатова