- Леонид Анатольевич, полтора года назад вы говорили о том, что введение санкций – еще не повод для российских пищевиков начинать реализацию крупных инвестпроектов. Что надо посмотреть, надолго ли введено эмбарго. Что Вы можете сказать по этому поводу сегодня?

- Горизонт планирования у российских сельхозпроизводителей и пищевиков однозначно изменился. Все поняли, что санкции – это надолго. И сегодня мы видим, что из-за девальвации рубля к российским проектам интерес проявляют даже иностранные инвесторы. Между импортным и российским продовольствием наблюдается выгодный ценовой диспаритет, что позволяет надеяться на хорошую отдачу от инвестиций.

Сказалась и мощная государственная поддержка агрокомплекса. Однако надо посмотреть, как реализация новых инвестпроектов будет поддержана бюджетом в дальнейшем. Особенно настораживает 2017 год, когда стране придется решать: либо исполнять свои социальные обязательства, либо обязательства перед бизнесом. Пока бюджетные выплаты по статье «Экономика» в рамках поддержки производственных проектов только росли. Однако год начался не лучшим образом, так что строить прогнозы сейчас – дело неблагодарное. Кроме того, растущий курс валюты ведет к пропорциональному удорожанию импортного оборудования, а российской замены ему практически нет. И чем больше глубина переработки, тем картина печальнее. Например, в нашей отрасли я не могу привести ни одного примера, чтобы кто-то из российских производителей оборудования смог разработать и поставить на рынок аналог германского или голландского. Кое-что пыталась делать Турция, но сегодня и у турков покупать мы не можем.

- Согласно статистике Росстата, сельское хозяйство и пищевая промышленность – едва ли не единственные отрасли в экономике, показывающие хоть какой-то, пусть символический, но рост. Можно ли говорить о том, что это результат оживления производства, реализации новых импортозамещающих инвестпроектов?

- Это, в первую очередь, результат девальвации национальной российской валюты. Как минимум последние 10 лет доля импорта на российском продовольственном рынке была такой высокой потому, что производить в России было менее выгодным, чем импортировать продовольствие. Так, заведомо невыгодным в России было производство мяса: проще было купить мясо в Аргентине или Бразилии, где себестоимость килограмма говядины была в 4 раза ниже, чем в России. Нынешний курс все меняет: выгодным становится даже мясное скотоводство, не говоря уже о производстве свинины и птицы. Даже производство яиц сегодня становится выгодным, хотя 5 лет назад многие птицефабрики были на грани разорения.

- Леонид Анатольевич, два года назад вы заявляли о намерении занять 20% российского рынка майонеза. Оправдались ли ваши прогнозы?

- Безусловно, сегодня мы – лидеры российского майонезного рынка. «Махеевъ» занимает 22% рынка. Мы стабильно и довольно динамично росли на протяжении последних трех лет, в частности, с большим приростом завершили 2015 год. К тому же, мы заметно приросли по кетчупам. По джемам у нас тоже хорошие позиции.

И не столько связанный с импортозамещением, сколько именно с устойчивостью рынка: устойчивое состояние кризиса дает возможность развивать дистрибуцию. Сегодня за счет усиления дистрибуции «Эссен» наращивает и «кондитерку»: в прошлом году мы произвели 22 тысячи тонн кондитерских изделий – в полтора раза больше, чем в 2014-м. Согласно статистике, прирост продаж по Центральному федеральному округу составил +2%, по Южному федеральному +1.5%, по Северо-западному +1,2%, по Москве +0,5%.

- За счет каких регионов прирастали заметнее всего?

- В 2015-м мы увеличили объемы экспорта нашей продукции. Традиционно мы хорошо продаемся в Казахстане и Белоруссии. В минувшем году открыли Среднюю Азию: Туркмению, Киргизию, Узбекистан. Начали поставлять туда как соусы, так и кондитерскую продукцию. Сегодня в общем объеме производства компании доля экспорта составляет до 15% в зависимости от сезона. В летнее время экспортируем на 1-2% меньше, в основном из-за жаркой погоды.

- Помимо ближнего зарубежья, какие из российских регионов Вы считаете недостаточно освоенными?

- Для нас традиционно сложная задача – это Дальний Восток. И сложная она только из-за логистики. Доставка продукции в регионы Дальнего Востока занимает целый месяц, а российские законодательство ограничивает сроки доставки таких продуктов, как майонез и кетчуп, десятью днями. Получается, везти надо либо самолетом, что невозможно в силу стоимости перевозки, либо вообще никак. Однако мы наблюдаем небольшой прирост продаж на Дальнем Востоке, в связи с импортозамещением. Там, в основном, идут продажи импортного майонеза, корейского, но доля рынка для нас еще недостаточна, чтобы ставить собственное производство.

- А ваш завод в Новосибирске разве  не закрывает потребности Дальнего Востока?

- Сегодня мощность нашего производства в Новосибирске – это 2 тысячи тонн майонеза в месяц. Этих объемов хватает, чтобы покрыть потребность восточных регионов страны. Мы в Новосибирске открыли завод, сейчас он производит порядка 2 тысяч тонн в месяц майонеза, и мы закрываем часть востока, но естественно, до Дальнего Востока часто не довозим.

- Не хватает объемов?

- Не хватает логистического плеча. Майонез и другие соусы относятся к скоропортящимся продуктам. Для них есть определенные правила транспортировки на железной дороге, это усложняет транспортировку. А автомобильным транспортом на такие расстояния довезти мы не можем. Поэтому ограничение чисто логистическое, обусловленное правилами и законами.

Плюс ко всему, проблем нам добавил «Платон». По моему мнению, худшего для российской экономики, пребывающей в глубоком кризисе, чем введение платы за проезд по федеральным трассам для большегрузов, вообще трудно придумать. «Платон» породил настоящий транспортный коллапс. Сегодня мы вынуждены переплачивать транспортникам в два раза, и все равно зачастую не можем найти свободных машин. При том, что у компании в собственном парке 100 машин, каждый день нам требуется еще как минимум 80, а найти мы можем только 40. В декабре мы недопоставили в сети тысячу тонн продукции только потому, что не смогли вывезти ее с завода в Елабуге. А общий объем недопоставки в розницу в декабре составил 5 тысяч (!) тонн при том, что в месяц мы возим 30 тысяч тонн продукции.

Полагаю, что работали они по следующей схеме: частник едет с грузом до Москвы, там он отстаивается и ждет клиента с грузом. Заранее знать, куда он поедет, он не может, значит, не может составить маршрутную карту, и, следовательно, оплатить свой маршрут. А приборы есть даже далеко не у всех транспортных компаний, не говоря уже о частниках. То есть российские грузоперевозки в одночасье лишились частников, а это, по моим оценкам, не менее 30% грузооборота.

Особенно острой ситуация была в ноябре-декабре, в предпраздничный период. Дефицит в эти месяцы был настолько велик, что найти машину было невозможно даже за двойную цену. Особенно сложно было тем, кому для перевозок необходим рефрижератор. Чтобы найти машину, люди просто стояли на трассе и голосовали.

- Почему вы отказались от строительства завода в Краснодаре?

- Мы отработали в Краснодаре два года на арендной площадке и пришли к выводу, что собственное производство необходимо нам на востоке. Во-первых, транспортное плечо от Елабуги до Краснодара короче, и возить из Елабуги на запад дешевле, чем с запада на восток. И мы никогда не уезжаем из Краснодара пустыми – нам есть чем загрузить там для нашей сети гипермаркетов «Эссен». Кроме того, потребление нашего продукта в Краснодаре ниже, чем на Урале или в Сибири. Наконец, на юге весьма сильная конкуренция. Там очень сильные позиции у «ЭФКО» - нашего основного конкурента с его «Слободой».

- Леонид Анатольевич, кондитерское производство вы запустили в 2013 году. Тогда рынок сложных кондитерских изделий вы оценивали едва ли не как самый быстрорастущий в пищевой промышленности. Как вы оцениваете его «самочувствие» сегодня и планируете ли реализацию новых инвестпроектов?

- У нас в стратегии развития «кондитерки» заложено строительство еще одного цеха на 5 линий, в том числе, модернизация уже работающей. Вложения в покупку новых линий будут небольшими – до миллиарда рублей. Вначале мы хотели вложить в цех более трех миллиардов, однако нынешние ставки по кредитам не позволяют нам так рисковать.

Относительно недавно выпустили на рынок изделия под маркой «35» - это полые вафли с жировым наполнителем и шоколадной глазурью. Кроме этого, делаем тоффи и помадные конфеты, а заказанное оборудование позволит производить конфеты с шоколадными начинками.

Что касается структуры потребления, то сегодня наблюдается заметное смещение спроса в сторону более дешевых конфет. Мы перестали продавать конфеты стоимостью свыше 500 рублей за кг, хотя еще два года назад такая продукция не просто пользовалась устойчивым спросом – тогда на протяжении как минимум пяти лет ежегодное потребление сложных шоколадных изделий на душу населения росло в среднем на 20% в год. Сегодня же, запуская новые линии, мы ориентируемся исключительно на конфеты дешевого ценового сегмента, которые еще могут конкурировать на рынке.

- Каковы ваши прогнозы относительно развития кондитерского рынка в России?

- По нашим наблюдениям, в 2015 году рынок шоколадных изделий среднего и дорого ценового сегментов сократился не менее, чем на 20%. В этом году тренд, естественно, продолжится, и рынок сожмется на треть. Впрочем, частично падение спроса на российский шоколад будет компенсировано прекращением поставок кондитерских изделий с Украины, поэтому производство шоколадных конфет в России пока сократилось не столь кардинально.

Частично компенсирует потери потребление более дешевых конфет, в состав которых входит шоколад. И заметно вырастет потребление мучной кондитерской продукции и сахаристых изделий, то есть карамели.  На руку российским производителям и запрет на поставки мучных и сахаристых изделий из Турции – освободившуюся нишу будут занимать местные игроки.

- Рост рынка мучных и сахаристых изделий, по логике, повлечет за собой рост спроса российских производителей на импортное оборудование, которое малодоступно из-за удорожания. Означает ли это, что рост рынка мучных изделий будет сведен на нет сложностями с оборудованием, с доступом к технологиям?

- Обычно, когда крупный производитель не успевает за спросом, появляется много новых мелких игроков, которые сегодня расширяют свою линейку. И мои знакомые друзья, которые в этом сегменте работают, очень плодотворно занимают новые ниши, новые пространства. БКК сегодня демонстрирует хорошие продажи, и, я надеюсь, что они свою нишу расширят. И это один из положительных моментов импортозамещения.

- Как чувствует себя на рынке ваша кондитерская продукция? Какие из регионов демонстрируют наибольший спрос на нее?

- Мы продаем нашу кондитерскую продукцию по всей России. Большая часть продаж приходится на Приволжский федеральный округ, далее по убыванию продаж: Южный федеральный округ, Уральский федеральный округ и Сибирь, потом СЗФО и ЦФО, Дальний восток. В Республике Татарстан продается около 4% от общего объема. Экспорт кондитерской продукции идет в 21 страну мира: США, ОАЭ, Испанию, Китай и многие другие.

- Что происходит сегодня с изделиями (конфетами и джемами) выпускаемыми по франшизе «Диснея»?

- В марте мы будем принимать решение о продлении контракта с «Дисней», т.к. период работы по франшизе у нас завершается. Сейчас эта продукция составляет менее 4% в нашем общем объеме продаж. Мы замечаем изменение спроса в сторону более недорогих продуктов, а продукция «Дисней» все же ближе к среднему ценовому сегменту.

- В 2010 году, в жесточайшую засуху, вы запустили производство джемов. На пике вы продавали до тысячи тонн. Что происходит на это рынке сегодня?

- Что касается джемов, здесь основные проблемы с ценой на сырье. Импортное сырье подорожало пропорционально стоимости валюты, российское – выросло в цене из-за дефицита, сегодня производители джемов стоят за ним в очереди. Подорожало сырье – подорожал и конечный продукт. Происходит сокращение потребления, домохозяйства массово возвращаются к традиции приготовления домашнего варенья из «сырья», выращенного на своих участках. В этом году тенденция будет лишь усиливаться. Надежда лишь на степень урбанизации, точнее, на горожан, у которых нет дач или которые не выращивают там ягоды.

- А что будет с джемами, сырье для которых невозможно «импортозаместить»? Например, с цитрусовыми?

- Сейчас мы испытываем проблемы с производством джемов из дикорастущих – клюквы и черники. Большая часть этого сырья отправляется на экспорт, российским производителям достаются остатки. Что же касается джемов из цитрусовых, то мы вынуждены прекратить их производство – цена на сырье убивает их продажи.

Справка

Леонид Анатольевич Барышев – владелец и создатель торговой марки «Махеевъ», основатель сети гипермаркетов «Эссен», президент женского волейбольного клуба «Динамо-Казань». Родился в Елабуге 3 ноября 1973 года. Окончил Елабужский государственный педагогический институт по специальности «учитель общетехнических дисциплин» (1996), Камский политехнический институт, факультет менеджмента и управления (1998). В 1990–1998 годах — ученик оператора автоматических линий на Елабужском заводе легковых автомобилей, автоматчик 2-го разряда на Московском подшипниковом заводе (ГПЗ-1). С 2001 года — генеральный директор ЗАО «Эссен Продакшн АГ», совладелец компании. С 2009 года — депутат Госсовета Республики Татарстан.